Такой вопрос: Судья оглашая приговор, постоянно что то правила и чиркала в тексте приговора.

Обжалование обвинительного приговора. На что обратить внимание? – Статьи – Мнения газеты «Солидарность»

Когда суд первой инстанции оглашает приговор, в 99,5% случаев указывающий на виновность подсудимого (согласно данным Судебного департамента при Верховном суде), начинается так называемый апелляционный период.

Это значит, приговор уже есть, но считается не вступившим в законную силу.

Хотя если обвиняемому была избрана мера пресечения, не связанная с лишением свободы, а приговор дает ему реальный срок, то под стражу осужденный (а статус “подсудимый” меняется на “осужденный” после оглашения приговора) берется прямо в зале суда и уезжает в СИЗО.

Апелляционный период длится десять дней. В это время стороны защиты и обвинения имеют право обжаловать приговор в вышестоящем суде. Если этого не происходит, то по истечении данного срока приговор вступает в законную силу.

Странная вещь, но многие осужденные считают, что если обжаловать вердикт, то в судебных инстанциях могут разозлиться и дать к отсидке еще больше. Конечно, это в корне неверно. Согласно ст. 389.

24 Уголовно-процессуального кодекса (УПК), обвинительный приговор суда первой инстанции может быть изменен в сторону, ухудшающую положение осужденного, не иначе как по представлению прокурора либо по жалобе потерпевшего.

А наличие апелляционной жалобы только со стороны осужденного исключает возможность увеличения срока.

На что осужденный может жаловаться? Первое – на несоответствие выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела (ст. 389.16 УПК). На игнорирование судом первой инстанции фактов, на которые указывала сторона защиты, показаний свидетелей, приглашенных защитником, и так далее. Об этом мы неоднократно говорили в предыдущих публикациях.

Второе – на несправедливость приговора ввиду его чрезмерной суровости (ст. 389.18 УПК). То есть когда осужденный в целом не оспаривает фактическую сторону дела, но считает, что с ним обошлись слишком уж строго.

“Пятерочку” он бы отсидел, но вот “десятка” – это явный перебор. Годик-другой по такой жалобе могут скинуть.

Кстати, на основании той же статьи требовать пересмотра наказания вправе и прокурор, но – ввиду чрезмерной мягкости приговора.

Третье – можно оспаривать существенные нарушения уголовно-процессуального закона и неправильное применение уголовного закона (ст. 389.17 и 389.18 УПК). Все это логично назвать процедурными нарушениями.

Например, подсудимому не дали последнего слова. Фактически оно ни на что не влияет. Последнее слово – не более чем эмоции, и многие от него отказываются.

Но, согласно УПК, оно – непременный элемент, и без него никак.

Есть еще четвертый, не описанный в кодексах, но весьма любимый многими осужденными аргумент. Название документа – “жалоба” – они воспринимают буквально и начинают жаловаться: на наличие малолетних детей, престарелых родителей-инвалидов, на необходимость содержать семью и тому подобное, считая, что по этим причинам их должны отпустить домой.

Путь, по мнению автора этих строк, тупиковый. Юридического значения эмоции не имеют, а разжалобить вершащего правосудие… У кого как, а у меня давно сложилось впечатление, что судьи работают будто станки по вынесению приговоров, и все человеческое, способное к состраданию, в них если когда-то и было, то давно атрофировалось как граничащее с профнепригодностью.

И давить на жалость бессмысленно, да и некрасиво.

А вот развернуть дело вспять, зацепившись за нарушение судьей первой инстанции исключительно процедурных моментов, – здесь куда больше шансов на успех.

Приведу два примера судебных процессов в отношении профсоюзных лидеров в нашей необъятной стране.

ПРИМЕР ПЕРВЫЙ

Следствие и суд шли долго. Обвинение было серьезным, а срок, выданный к отсидке, солидным.

Апелляционные жалобы профлидера и его защитника расписывали многочисленные несоответствия выводов суда фактическим обстоятельствам.

Но кроме этого, перелистывая в очередной раз многотомное дело при подготовке к апелляционному заседанию, опытный защитник обнаружил не бросавшийся до того в глаза документ.

Дело в том, что на первом заседании суда, когда заслушивалось обвинение и выполнялись прочие формальности, работавший с подсудимым адвокат был занят в другом процессе и явиться не смог. И суд назначил защитника из числа, по сути, первых попавшихся.

Этот один день работы адвоката полагалось оплатить.

Судья в тот же день вынес постановление, в котором было сказано, что “в судебном заседании суда первой инстанции в качестве защитника осужденного профлидера по назначению участвовала адвокат такая-то”.

Рассмотрение дела судом только начиналось. Профлидер находился в статусе подсудимого, и до признания его виновности было еще очень далеко. А судья уже назвал его осужденным. То есть высказал свое мнение относительно судьбы обвиняемого до вынесения приговора.

Статья 61 УПК говорит, что судья не может участвовать в производстве по уголовному делу в случаях, когда обстоятельства позволяют полагать, что он лично, прямо или косвенно, заинтересован в исходе данного уголовного дела. Согласно правовой позиции, выраженной Конституционным судом РФ в определении от 01.11.

2007 № 799-О-О, “высказанная судьей в процессуальном решении до завершения рассмотрения уголовного дела позиция относительно наличия или отсутствия события преступления, обоснованности вывода о виновности в его совершении обвиняемого, достаточности собранных доказательств определенным образом ограничивала бы его свободу и независимость при дальнейшем производстве по делу и постановлении приговора или иного итогового решения”.

И поскольку указанная выше позиция судьи первой инстанции по существу предрешила исход разбирательства, тот судья не вправе был рассматривать дело по обвинению профлидера. Несмотря на это, спустя почти год под председательством того же судьи в отношении профлидера был вынесен обвинительный приговор.

На эти процедурные нарушения адвокат указал в дополнение к своей апелляционной жалобе и ходатайствовал об отмене приговора.

Суд второй инстанции нашел доводы защитника о нарушении уголовно-процессуального закона при постановлении обвинительного приговора обоснованными, а рассмотрение дела судьей, заранее высказавшим мнение о виновности подсудимого, – существенным нарушением права профлидера на защиту.

Учитывая, что допущенные в суде первой инстанции нарушения закона затрагивали основополагающие принципы уголовного судопроизводства, их устранение оказалось невозможно в суде апелляционной инстанции. Обвинительный приговор подлежал отмене с направлением уголовного дела на новое разбирательство в тот же суд, но в ином составе.

Всем было понятно, что в материалы уголовного дела вкралась самая обычная описка. Даже не судейская, а секретарская. Но! Процедура была нарушена, а подобное карается вышестоящим судом строго.

ПРИМЕР ВТОРОЙ

В ходе другого судебного процесса другому профлидеру помимо основного наказания в виде реального лишения свободы назначили штраф в сумме 8 млн рублей.

Согласно п. 4 ст. 307 УПК суд в обвинительном приговоре должен указать “мотивы решения всех вопросов, относящихся к назначению уголовного наказания, освобождению от него или его отбывания, применению иных мер воздействия”.

Говоря о сроке, суд первой инстанции указал, что “с учетом всех материалов дела, характеристики личности подсудимого, тяжести совершенного им преступления, суд считает возможным достижение целей восстановления социальной справедливости, исправления подсудимого и предупреждения совершения им новых преступлений только при назначении наказания в виде лишения свободы”. Таким образом, мотивы назначения реального срока были понятны. Не будем рассуждать о справедливости, исправлении, предупреждении новых преступлений – это материал для другой публикации.

А вот в отношении штрафа было сказано лишь: “…суд, с учетом тяжести совершенного преступления, имущественного положения осужденного и его семьи применяет дополнительное наказание в виде штрафа”. То есть следовала лишь констатация факта без указания мотивов. Интересно, как суд высчитывал имущественное положение…

На отсутствие мотивировки со стороны суда первой инстанции и – следовательно – на неправомерность штрафа защита указала в апелляционной жалобе. Стоит отметить, помимо этого в жалобе указывалось на несоответствие выводов суда фактическим обстоятельствам дела по многим пунктам.

Апелляционной суд, проигнорировав все доводы о несоответствии выводов суда первой инстанции фактическим обстоятельствам дела (и оставив срок отбывания наказания прежним), пошел навстречу осужденному именно в вопросе штрафа. Суд постановил, что решение о необходимости назначения в качестве дополнительного наказания в виде штрафа “в нарушение требований п. 4 ст. 307 УПК не мотивировано и подлежит исключению”.

Таким образом, профлидер поехал отбывать срок на зону, но от выплаты 8 млн рублей был освобожден.

*   *   *

Эти примеры в некоторой мере иллюстрируют работу судов апелляционной инстанции. Можно сделать выводы о том, что к основным доводам защиты они так же глухи, как и суды первых инстанций.

Но нарушения процессуальные со стороны нижестоящих судов караются жестко – отменой отдельных видов наказания или даже целых приговоров. Это лишний раз подтверждает, что формально судебный процесс выстроен в РФ на “отлично”. Грубых нарушений УПК вы не найдете. Внешне придраться не к чему.

Но к аргументам защиты по сути обвинения ни одна судебная инстанция прислушиваться не будет.

Судебный процесс, как правило, превращается в торжество гособвинения. Суд соглашается почти со всеми доводами последнего и игнорирует все доводы защиты. И не имеет особого значения, что именно говорит подсудимый и его защитник, – скорее всего, судом это будет отброшено без объяснений.

Сегодняшним сюжетом мы заканчиваем серию публикаций, основной темой которых было разбирательство в судах первой и апелляционной инстанций, а также типичные ситуации, в которые все чаще попадают профлидеры. Все материалы основывались на реальных событиях и конкретных уголовных делах.

Следующей публикацией мы начнем серию сюжетов, касающихся досудебного уголовного преследования профактивистов (в том числе – задержания, суда по мере пресечения, предъявления обвинения).

И постараемся дать несколько практических советов относительно того, какую тактику применять в ходе допроса, как общаться с соседями по камере и так далее.

Особое внимание следует уделить такому знаковому персонажу, как адвокат, и его роли в досудебном и судебном процессе.

Ведь от тюрьмы, как говорит народная мудрость, зарекаться не следует.

Источник: https://www.solidarnost.org/Blog/edmond-dantes/Obzhalovanie_obvinitelnogo_prigovora.html

Конвейерная Фемида: суды уличили в копировании приговоров

Процесс отправления правосудия в российских судах превратился в штамповку: судьи выносят абсолютно идентичные приговоры по уголовным делам с разными обстоятельствами.

К такому выводу пришли журналисты, обработав большой объем данных по сотням тысяч вынесенных судебных решений и выявив суды, в которых дублируют по 80 и более процентов содержания приговоров.

Все это говорит о том, что судей больше интересует не восстановление справедливости, а бесперебойный производственный процесс «для галочки».

Списанные приговоры

Одинаковые приговоры, скопированные тексты судебных решений с одними и теми же ошибками, никакой индивидуальности при рассмотрении уголовных дел — так можно охарактеризовать работу множества российских судов на основе исследования «Новой газеты», которая изучила сотни тысяч судебных документов и установила их шаблонность.

50 тысяч судебных решений по различным статьям Уголовного кодекса, от неуплаты алиментов до хранения наркотиков, при этом совпадают почти дословно.

Суды, в которых судьи не стесняясь используют «болванки» приговоров, десятки и сотни раз переписывая собственные решения из дела в дело.

Как следствие — штампованные приговоры, не учитывающие обстоятельства дела. Таковы результаты журналистского исследования.

«Похожесть судебных актов вовсе не означает их неправосудность. Хочется думать, что судья критически осмыслил аргументы сторон и принял решение по существу, просто заполнив старую «болванку» приговора.

Но может быть и так, что суд рассматривает поток внешне однотипных дел, особенно не вдумываясь в их смысл и убедительность позиции обвинения. А бывает и еще хуже — судья копирует приговор, уже отмененный судом высшей инстанции, или штампует текст из обвинительного заключения.

Вероятно, такое случалось и в деле Алексея Навального по «Кировлесу», — говорится в материале издания.

И эта практика распространена в России очень широко, наряду с практикой, когда судьи просто списывают текст приговора из обвинительного заключения, подготовленного прокуратурой — как будто изучение доказательств в суде и доводы защиты вообще не имеют смысла. И это несмотря на то, что в 2016 году пленум Верховного суда запретил списывать приговоры из обвинительных заключений.

Идентичные преступления

Шаблонность приговоров «Новая» показывает на примере двух дел о наркотиках, а именно о покупке кондитерского мака (всего журналисты нашли через систему Росправосудие 653 таких судебных решения). Совпадения нашлись внутри дел, рассмотренных одними и теми же судами.

Наибольшее количество идентичных приговоров — в Туймазинском райсуде Башкортостана, Георгиевском районном суде на Ставрополье, Кисловодском суде и Моздокском судах в Северной Осетии.

Фигуранты дел в этих приговорах совершают одинаковые действия при одинаковых обстоятельствах, хотя все происходило в разное время и в разных местах.

«Так, в Туймазинском районном суде мы нашли 16 дел, в каждом из которых обвиняемые заходят в торговый павильон за маком, а в магазин за растворителем.

Затем, как всякий раз пишет судья, из этого «кондитерского мака» они получают наркотическое средство — ​«экстракт маковой соломы», и к каждому в тот же день непременно является сотрудник полиции и замечает факт изготовления наркотика.

Все дела с совпадающими фрагментами объединяет и то, что они почти всегда проходят в особом порядке, а обвиняемые за редким исключением полностью признают свою вину», — поясняют журналисты.

Тексты судебных актов настолько лаконичны, что из них невозможно понять, совершал ли человек реальное преступление, и проводилась ли следственная работа по доказательству его вины. Такие приговоры можно писать и на ровном месте, без доказательств и потерпевших.

Лидеры копирования

Из всего 780 тысяч судебных актов районных судов по уголовным делам исследователи нашли 50 тысяч таких, которые имеют более 80% совпадений хотя бы еще с одним решением. В абсолютных цифрах больше всего скопированных приговоров приходится на дела о наркотиках (25,5 тысяч), в а относительных — на дела по неуплате алиментов.

Социолог Кирилл Титаев из Института проблем правоприменения Европейского университета в Петербурге объясняет подобную практику типичностью дел: «Важно понимать, что в кражах и грабежах всегда будет много мелких деталей, которые должны найти отражение в тексте приговора.

В наркотических же преступлениях таких особенностей гораздо меньше: по большому счету, это адреса, тип и вес наркотика. Дела по алиментам возбуждаются только после заявления потерпевшей, но они штампованные по самой своей природе, сколь бы ни были различными жизненные ситуации потерпевших.

​В них всегда приводятся два факта: что алименты назначены, и то, что они не платились».

Лидерами копирования стали председатель Приволжского райсуда Казани Ринат Сафин: из проанализированных 200 судебных актов 122 оказались с дубликатами, причем самая заезженная «болванка» повторяется 83 раза.

На втором месте — ​председатель Железнодорожного суда Улан-Удэ Павел Семашка, его решения схожи между собой в 111 случаях из 179.

На третьем — ​Наталья Олоева из Советского райсуда Улан-Удэ, из 282 ее судебных актов 98 имеют повторы.

Чаще всего подобные случаи обнаружились в национальных республиках, а также в Петербурге и в Астрахани.

Бездушная штамповка

«Эти данные показывают общеизвестную истину: люди всегда и везде оптимизируют простую техническую работу.

Мы с вами, когда пишем несколько похожих писем, например, приглашая 10 разных друзей на одно и то же мероприятие, будем создавать некоторый шаблонный текст, а потом его копировать.

​Так же поступают судьи, а до них поступают следователи с обвинительным заключением, с которого часто копируется приговор», — добавляет Титаев.

Ничего незаконного в этом нет, но возможны тяжкие последствия для подсудимых, которые при более индивидуальном судебном подходе могли бы рассчитывать на справедливость и человечность судьи, а не бездушность конвейера.

Еще один эксперт, адвокат Александр Пиховкин считает, что результаты исследования наглядно демонстрируют уровень бюрократизации судебной системы, приверженность формальному рассмотрению дел и предпочтение обвинительного уклона.

«Штампованность может говорить о системных проблемах судебной системы: загруженность работников, привычка суда доверять стороне обвинения, отсутствие эффективной защиты социальных низов. В любом случае массовое копирование не позволяет судебной системе быть прозрачной и снижает ее ответственность перед обществом», — отмечают журналисты.

Источник: https://pasmi.ru/archive/230301/

Оглашение приговора

Любое уголовное дело, закончившееся приговором, имеет финальную точку – оглашение приговора.

Разберем нюансы, связанные с этой стадией.

Процедура эта расписана в ст.310 УПК, мы же рассмотрим неочевидные моменты.

Итак, после того, как судья возвращается из совещательной комнаты он провозглашает приговор.

Смотрим подборку Тайна совещательной комнаты – какие ошибки может совершить суд

Провозглашается приговор всегда в открытом заседании – даже если само разбирательство было закрытым (п.20 Пленума о гласности).

При провозглашении все, кто есть в зале – встают и слушают стоя. Иногда стоять приходиться по несколько часов – в зависимости от сложности приговора. Иногда зачитывание приговора растягивается на несколько дней (с перерывами).

Само зачитывание приговора иногда выглядит довольно нелепо – судья, обязан все зачитать, но не обязан читать так, чтобы было всем понятно.

Поэтому процедура провозглашения часто превращается в долгое «бубнение» невнятного текста перед напрягающими слух присутствующими.

Если в деле было особое мнение одного из судей (про него будет отдельная статья) – то оно не оглашается, но судья должен сказать при провозглашении приговора о том, что оно в принципе есть.

Кто должен присутствовать при оглашении приговора

Присутствовать должен только суд и подсудимый.

В норме 310 УПК нет требования о присутствии участников. Норма п.15 ч.3 259 УПК требует привести в протоколе только две вещи: факт оглашения (подразумевается с датой и временем оглашения). И все.

На практике так часто бывает, что присутствует только осужденный: ни прокурора, ни адвоката. Нарушения в этом нет, потому что при оглашении приговора участник процесса не могут совершать абсолютно никаких процессуальных действий (никаких ходатайств, заявлений).

Оглашение приговора – это та стадия, когда никто из сторон уже ничего сделать не может. Собственно, это даже не стадия, а именно точка в судебном разбирательстве.

Суд не всегда обязан зачитывать приговор полностью

В первой инстанции, по общему правилу, судья должен зачитать весь текст приговора –т.е. зачитать вводную, мотивировочную и резолютивную части.

Но есть исключения, когда мотивировочная часть не зачитывается(ч.7 241 УПК) – оглашается только вводная и резолютивная (т.е. зачитывается кто в чем виновен и что за это получил):

– в случае если дело рассматривалось в закрытом заседании (что логично, не для того его закрывали, чтобы при провозглашении все раскрыть), по экономическим делам (просто экономия времени, очень объемные приговоры могут быть); по определенным статьям УК ( 205–206, 208, ч.4 211, ч.1 212, 275, 276, 279и281 УК – это терроризм, шпионаж, вооруженный мятеж – там слишком много нюансов могут быть гостайной).

В апелляционной инстанции суд уже имеет право огласить только резолютивную часть абсолютно по любому делу – ч.2 389.33 УПК. То же самое происходит и в кассации/надзоре (ч.11 401.13 УПК, ч.10 412.10 УПК).

Важность даты оглашения приговора

Если дату оглашения установить из протокола судебного заседания нельзя – то это отмена приговора.

Пример:Отсутствие в протоколе сведений о периоде нахождения председательствующего судьи в совещательной комнате, времени окончания судебного заседания что не позволяет с достоверностью установить время провозглашения приговора и соблюдение тайны совещания судей (Постановление Президиума Нижегородского областного суда от 10.10.2018 N 44у-104/2018).

Найти эту дату просто: – смотрим в конце протокола судебного заседания, сначала идет формулировка “председательствующий объявляет, что оглашение приговора состоится в такую-то дату и удаляется в совещательную комнату для постановления приговора”. Далее будет строчка, что приговор оглашен и дата/время.

Подборку случаев, когда ошибка в протоколе заседания может повлечь отмену приговора смотрим здесь.

Противоречие между оглашенным приговором и письменным приговором

Бывает такая ситуация – во время оглашения присутствующие слышат в приговоре одно, а потом, получив письменный приговор – видят другое. Это затрагивает, конечно, не основной вывод (виновен/не виновен) – а детали приговора, например, наличие рецидива, вид исправительного учреждения и пр..

Однако, это фундаментальное нарушение принципов уголовного процесса. Изменение приговора после его оглашения не допускается (ч.3 ст.330 УПК).

Казалось бы, такая ошибка – это 100%-я отмена приговора.

Проблема в том, как это все доказать. Даже если адвокатом велась аудиозапись оглашения приговора то, при обжаловании вышестоящие суды просто говорят, что такая запись не является процессуальным документом.

Проблему приобщения аудиозаписи заседания мы рассматривали в рамках статьи Как подать замечания на протокол заседания.

Однако, напомним про новшества УПК: с 01 сентября 2019 года вступает в силу изменение в ч.1 259 УПК. Появляется обязанность суда самому вести аудиозапись всего процесса. запись суда – это не аудиозапись стороны, он нее просто так не отмахнешься, сам с собой не поспоришь.

Источник: https://zen.yandex.ru/media/id/5c2f4c1fa2966000aa0dc98e/oglashenie-prigovora-5d3c11c7b96cfd00c3250415